Histmania

Московский бунт показал, в каком глубоком варварстве еще находилась столичная чернь, слуги, мелкие торговцы, фабричные рабочие. Пугачевский бунт показал, какие личности еще бродили в отдаленных провинциях империи. Крестьяне, на которых падали все государственные тягости, все требования собственников и вымогательства чиновников, постоянно жаждали невозможных перемен, в своем глубоком невежестве они всегда были готовы последовать за обманщиком, Лжепетр III, Лжеиоанн VI, даже Лжепавел I употребляли во зло грубые умы, предубежденные против «царствования женщин». Раскольники, одичавшие и доведенные до отчаяния предшествующими угнетениями, пылали в глубине лесов и в приволжских городах непримиримою ненавистью к государству. Яицкие и донские казаки, а также запорожцы трепетали от нового для них ига власти. Поволжские народы – язычники, мусульмане или недовольные православные – ждали только предлога возвратить себе дикую свободу или земли, отнятые у них русскими поселенцами.

Как мало эти необузданные элементы согласовались с новейшим государством, это видно было уже в 1770 году, когда тургайские калмыки, в числе почти 300 тысяч человек, мужчин, женщин и детей, забрали свой скот, палатки и телеги, перешли Волгу, опустошив все на пути, и удалились в пределы Китайской империи. Прибавьте к этим недовольным бродяг всякого рода, разорившихся дворян, расстриженных монахов, дезертиров, беглых слуг, грабителей и поволжских разбойников. Россия, особенно ее восточная часть, заключала в себе все материалы, необходимые для громадного восстания, вроде поднятого Лжедмитрием или Стенькой Разиным. Яицким казакам, бунтовавшим уже в 1766 году и жестоко за то наказанным, было суждено дать восстанию ожидаемого предводителя: беглый казак, раскольник, сидевший уже в Казанской тюрьме и бежавший из Сибири, Емельян Пугачев, выдал себя за Петра III; распустив голштинское знамя, он объявил, что отправляется в Петербург наказать жену и венчать сына на царство. С тремястами человек он осадил Яицкий городок, армия его была очень малочисленна, но все посылаемые против него войска переходили на его сторону и выдавали своих начальников. Обыкновенно он приказывал вешать офицеров и стричь солдатам волосы по-казацки; в селах он вешал помещиков; кто ему сопротивлялся, того наказывали за это как за бунт, как за оскорбление величества. Таким образом, он овладел многими степными крепостями. Между тем как приближенные, знавшие тайну его происхождения, обращались запросто, народ встречал его с колокольным звоном и с хлебом-солью. Польские конфедераты, сосланные в эти места, организовали ему артиллерию. В течение почти целого года он приводил в трепет Казань и Оренбург и разбивал посылаемые против него войска; помещики всюду бежали, а варварские народы приходили в его главную квартиру. Крестьяне восставали против дворян, татары и чуваши – против русских; по всему Волжскому бассейну вспыхнула племенная война, социальная и война рабов. Москва, в которой было 100 тысяч крепостных, начала волноваться; чернь, видя бегство помещиков из всей Восточной России, громко заговорила о свободе и об избиении господ. Екатерина П поручила Александру Бибикову положить предел бедствию. Бибиков, приехав в Казань, был поражен общею деморализациею; он успокоил и вооружил дворян, сдержал народ и казался веселым и довольным, а между тем писал к жене: «Зло велико, преужасно! Ух! Дурно!» Он вполне понимал, что все эти беспорядки не были делом одного человека. «Пугачев не иное что, как чучело, которым играют воры-казаки, – писал он, – не Пугачев важен, важно общее негодование. Мало полагаясь на свои войска, он решился, однако, напасть на самозванца, разбил его сперва при Татищеве, а потом при Кагуле, рассеял его армию и захватил артиллерию. Бибиков умер среди своих успехов, но Михельсон, де Коллонж и Голицын продолжали преследовать побежденного. Пугачев, гонимый на нижнем течении Волги, вдруг повернул вверх по реке, бросился на Казань, сжег и разграбил ее, но потерпел неудачу при взятии Казанской крепости и был совершенно разбит на берегах Казанки; тогда он поплыл вниз по Волге, вошел в Саранск, Самару и Царицын, где, несмотря на неотступное преследование императорскими войсками, перевешал дворян и учредил новое правление. Пока он направлялся к югу, народ ждал его на пути в Москву, в ответ на это ожидание являлись всюду Лжепетры III, Лжепугачевы, которые, став во главе необузданных шаек, вешали помещиков и жгли их усадьбы. Москва готова была взбунтоваться. Было необходимо поймать Пугачева. Окруженный войсками между Волгою и Яиком, в ту минуту как он готовился бежать в Персию, преследуемый Михельсоном и Суворовым, он был связан и выдан своими сообщниками. Его привезли в Москву и казнили. Многие не верили, что Лжепетр III умер, и хотя бунт был усмирен, но дух его еще долго существовал.

Леонора Галигаи
После убийства Генриха IV регентшей при его малолетнем наследнике Людовике XIII стала супруга погибшего и мать нового короля Мария Медичи. Ею вертели как хотели камеристка королевы Леонора Галигаи и её красавец-муж Кончини, итальянский авантюрист, со времён получивший звание д’Анкра и титул маркиза. Приехав в Париж в конце 1613 года, мо ...

Рождение доктрин нестяжателей и иосифлян. Преподобные Нил Сорский и Иосиф Волоцкий
Так как провести насильное изъятие было невозможно, поскольку применение тех же мер, что и в Новгороде в отношении московского духовенства вызовет крайнее негодование населения. По этой причине, в отличие от Новгорода, в Москве власти пытались воздействовать на Церковь методами убеждения: от духовенства требовали добровольной «жертвы» в ...

Законодательство во время правления Александра III
В царствование Александра III (1881-1894) радикально изменилась административная политика в еврейском вопросе. Наступила полоса притеснений еврейского народа и крайнего антисемитизма. Еврейские погромы на юге России, начавшиеся в начале 80-х гг. XIX в. после убийства Александра II, явились причиной массовой эмиграции евреев из черты осе ...