Histmania

Неизбежный конфликт между научной интеллигенцией и Советской властью коренился как в самой природе научного творчества, так и в природе тоталитарного государства.

Научная работа, поиск истины нуждаются в большей степени индивидуальной свободы, чем другие области общественной деятельности, поэтому сама профессиональная деятельность ученых независимо от их субъективных целей и желаний неизбежно вовлекала ученых в конфликт с «власть предержащими». В послереволюционные годы он обострился. С конца 20-х - начала 30-х гг., все более углубляясь, он перешел к концу 30-х годов в фазу истребления научной интеллигенции на классовой и идеологической основе. Степень остроты, формы разрешения конфликта между властью и научной интеллигенцией зависели от многих факторов: прежде всего от политической и идеологической доктрины Советского государства, степени концентрации его власти над обществом, от политики по отношению к научной интеллигенции, степени цивилизованности, просвещенности и культуры руководителей государства, личностных качеств политических лидеров и т. д.

В отечественной историографии науки в течение десятилетий сложилась традиция изучать главным образом достижения и вклад отдельных ученых и научных коллективов в развитие тех или иных отраслей знания, в научно-техническое и культурное развитие страны, в развитие экономики, в укрепление обороноспособности, абстрагируясь от социального контекста или освещая его только в оптимистических тонах. Недостаточное внимание к социальной истории науки, в том числе к взаимоотношениям ученых и власти вне сложившихся стереотипов, стало преодолеваться лишь с конца 80-х гг. Публицистика, использовавшая данные зарубежной историографии, стала заполнять этот пробел, акцентируя внимание главным образом на негативных сторонах развития советской науки. В появившихся позднее исторических публикациях конца 80-90-х гг. подвергались критике государственный монополизм, бюрократизм в организации научных исследований, внимание концентрировалось на ранее замалчиваемых трагических обстоятельствах жизни и работы ученых. От изучения командно-административных методов руководства отечественной наукой как характерной черты партийного и государственного руководства становлением, развитием и функционированием всей системы науки как науки по преимуществу государственной историки постепенно переходят к более всестороннему и глубокому изучению феномена «репрессированной науки», опираясь на многочисленные и разнообразные публикации исследователей, изучающих отдельные научные направления и судьбы выдающихся ученых, архивные документы и источники личного происхождения, в том числе воспоминания-интервью участников событий.

Изучение архивных документов, устной истории привело исследователей к выводу, что объектом репрессий явилось все научное сообщество в целом, что репрессии нельзя сводить к мартирологам, спискам расстрелянных, заключенных, сосланных, сломанным биографиям выдающихся отечественных ученых и мыслителей, «шарагам» и т.д. Как отметил историк науки М.Г. Ярошевский, объектом репрессий оказалось «научное сообщество в целом, его ментальность, его жизнь во всех ее проявлениях», речь шла не только «о репрессированных ученых, но и о репрессированных идеях и направлениях, научных учреждениях и центрах, книгах и журналах, засекреченных архивах. Одни дисциплины запрещались: генетика, психотехника, этология, евгеника, педология, кибернетика. Другие - извращались. Например, история. А кто возьмется определить ущерб, который нанес сталинский диктат экономической науке? Третьи -деформировались. Вся физиология была сведена к схоластически истолкованному учению И. П. Павлова, а в психологии было наложено вето на изучение бессознательных душевных явлений. В "незапрещенных" науках каралась приверженность теориям, на которые падало подозрение в идеализме».

Идеологический диктат деформировал все научное сообщество, все, кто не мог выжить под его прессом, эмигрировали, погибали, уходили в более безопасные сферы общественной деятельности, не успев сказать свое слово в науке, создать свою школу, вырастить учеников и последователей. «Одни были сосланы, расстреляны, сгнили в лагерях, другие - затравлены идеологической инквизицией, третьи - загнаны в "шарашки", четвертые оказались без учеников, попавших в несметное число "врагов народа", пятые спасались бегством в эмиграцию». Таким образом, возник невиданный в истории цивилизации феномен репрессированной науки.

Репрессированы были не только люди, книги, рукописи, убеждения, но и научная мораль, гражданственность, ученые были вынуждены приспосабливаться к условиям существования: те, кого миновали прямые репрессии, должны были подчиниться идеологическому и партийно-бюрократическому диктату, исповедовать двойную мораль, жить с расщепленным сознанием. Они также стали своего рода репрессированными. Профессионально присущая ученым критичность ума становилась для них опасным качеством в условиях предписываемого единомыслия.

«Ножницы цен» 1925-1926 гг
«Ножницы цен» были постоянным спутником нэпа. В 1925-1926 гг. деревня переживала страшный недостаток сельскохозяйственных орудий, тогда как на складах они были, но по такой высокой цене, что крестьяне их не покупали, предпочитая обходиться или старыми, или самодельными, или брать в аренду. Вместе с тем закупочные цены на зерно были очен ...

Изучение судебной реформы Петра I в XIX – начале XXI в.
Осуществленные в России в первой четверти XVIII века судебные преобразования начали привлекать внимание ученых авторов еще в середине века XIX-го. Именно тогда к углубленному изучению названных преобразований обратились правоведы К.Д. Кавелин, К.Е. Троцина и Ф.М. Дмитриев. Опираясь почти исключительно на материалы «Полного собрания зако ...

Органы внутренних дел в 80-е годы 20-го века.
Процесс суверенизации союзных республик начатый в начале 80-х привел к изменению правового статуса их государственных органов, в том числе и органов внутренних дел. Многие структурные преобразования в системе органов внутренних дел обусловливались изменениями в общественном и государственном строе, стремлением отыскать такие организацио ...