История » Личность Петра I » Становление личности Петра I

Становление личности Петра I
Страница 3

Сам замысел принадлежал молодому царю, который придумал простую и удобную темно-зеленую форму с цветными галунами для солдат разных полков и даже впервые в истории ввел в практику обмундирования погоны. Они делались из меди и пришивались на левое плечо, чтобы защитить его от удара тяжелым палашом, и украшались серебряным или золотым витым шнуром соответственно воинскому званию. Это стало модой всех европейских офицеров XVIII, первыми погоны заимствовали поляки. Но дальше этого Петр самостоятельно не мог ничего предпринять без знания принципов организации западноевропейской армии. Тут помощи ожидать было не от кого. И тогда он, вероятно, вспомнил о своем опыте "командования" иностранными рейтарами в трехлетнем возрасте и отправился в Кукуй, Немецкую слободу, где своим замкнутым мирком посередине патриархальной широко раскинувшейся на холмах Москвы проживали иностранцы, которых за плохое знание русского языка москвичи называли немцами, немыми. Здесь он нашел знакомого ему с памятного смотра отставного начальника Бутырского шотландского полка Патрика Гордона.

К молодому царю в Слободе относились неизменно приветливо и дружелюбно. Общительный по характеру Петр сразу завел множество друзей среди этих плотников, аптекарей, пивоваров и солдат, из которых он сразу выделил обаятельного и галантного Франца Лефорта. Тот стал наставником Петра в усвоении своеобразной культуры "московской Европы". Она не была ни английской, германской, ни французской, ни голландской, хотя выходцы из этих стран обрели второе отечество в Москве; она воплотила все оттенки народной культуры Западной Европы. Говорили и писали здесь на невероятной смеси диалектов, которую усвоил Петр, и впоследствии его с трудом понимали в европейских столицах. Иначе и быть не могло. Носители рафинированной культуры - иноземные дворяне в России оседали редко. Сюда приезжали отчаянные смельчаки в поисках счастья, люди сложной судьбы, по политическим или религиозным причинам покинувшие родину, авантюристы с темным прошлым. За благопристойными фасадами причудливо украшенных домиков дремали привычки пиратов, "рыцарей удачи", выброшенных жизненным штормом на пустынный берег. Не случайно постоянное и неумеренное потребление пива и водки было главным занятием российских "немцев" в часы досуга. Подобный стиль жизни был наивно заимствован Петром и перенесен сначала в среду "потешных", а затем распространен среди дворянства.

Такое знакомство "с Европой" для Петра во многом предопределило все мировоззрение дальнейших реформ: он станет обустраивать Россию как огромную Немецкую слободу, заимствуя целиком что-то из Швеции, что-то из Англии, что-то из Бранденбурга.

С появлением Гордона и Лефорта в Преображенском полки были разделены на взводы и роты, все получили соответствующие должностям воинские звания. Впрочем, и с ними поначалу была полная неразбериха. Так, наряду с казачьим званием "урядник" существовало польское "поручик" и шведское "лейтенант". Князь Федор Ромодановский стал генералиссимусом Преображенского, а Иван Бутурлин - Семеновского полков. Петр, по-детски неистово влюбленный в артиллерию, присвоил себе чин "капитана-бомбардира". Он самостоятельно чистил старую медную пушку "воробьиного калибру" и сам парил боеприпасы - репу для стрельбы в потешных штурмах деревянной крепости Плесбург. После боя ее куски собирали и ели уставшие и голодные солдаты. Для того, чтобы сражения происходили "взаправду" Петр постоянно ссорил Ромодановского и Бутурлина и в конце концов добился желаемого: они потом всю жизнь откровенно ненавидели друг друга. Семеновцев он стравливал с преображенцами до кровавых драк. Военные учения иногда не прекращались много дней, солдаты подчас засыпали на ходу, а несколько человек даже умерло от переутомления. Такая жестокость не была личным качеством царя. Он считал, что иными средствами нельзя поддерживать постоянной боеготовности войск. В действительности, если кого и любил Петр, так это своих соратников по отроческим играм, которых знал по именам. Оставив нескольких преображенцев в Германии для получения офицерского чина, царь постоянно интересовался в письмах сержанту Корчмину их успехами. Когда же однажды тот бодро рапортовал, что все уже изучают тригонометрию, Петр удивился, как же это удается неграмотному Степану Буженинову - "не иначе Бог и слепых просвещает". Однажды Александр Васильевич Суворов сделал блестящее наблюдение: "Только Петру Великому предоставлена была великая тайна выбирать людей: взглянул на семеновского солдата Румянцева, и он - офицер, посол, вельможа; а тот за это отблагодарил Россию сыном своим, Задунайским". Со временем "потешные" превратились благодаря своим смелости, преданности и уму в графов, фельдмаршалов и канцлеров. Не случайно их мнение для него всегда становилось решающим. 22 октября 1721 года подгулявшие по случаю празднования Ништадского мира сподвижники Петра преподнесли ему памятный адрес с просьбой впредь именоваться "императором Всероссийским Петром Великим", причем канцлер Головкин обратился к нему с весьма примечательными и трогательными словами: "Мы, твои верные подданные, из тьмы неведения на театр славы всего света, из небытия в бытие произведены, и в общество политических народов присовокуплены". От нахлынувших воспоминаний о трудном начале славных дел глаза Петра подернулись влагой и, приняв адрес, он расцеловал своих верных друзей.

Страницы: 1 2 3 4 5